«Евгений Максимович привнес в разведку много нового и необычного для военной организации»

Вячеслав Трубников в 1992–1996 годы, когда Евгений Примаков возглавлял Службу внешней разведки России, занимал должность его первого заместителя. В 1996 году он возглавил СВР, сменив на этом посту Евгения Максимовича. В своих воспоминаниях Вячеслав Трубников рассказывает о том, как сотрудники СВР переживали непростой для всей страны период первой половины 90-х годов, о том, как они восприняли назначение Евгения Примакова на пост директора Службы внешней разведки и  об удивительных чертах Евгения Максимовича, сделавшего все возможное и почти невозможное для становления Службы.

«Жизнь осчастливила меня не просто тесным знакомством и товариществом с этим Человеком и Гражданином (эти слова с большой буквы естественны применительно к Евгению Максимовичу). Я получил в подарок бесценную возможность более четырех лет каждый день, а по сути – ежечасно, работать с ним плечом к плечу у рычага управления одной из деликатнейших структур безопасности России – Службы внешней разведки. Те мои коллеги-разведчики, которые, оставаясь на боевом посту, пережили трудности последнего десятилетия ушедшего века, справедливо заметят, что «неизвестный Примаков» известен им не менее, чем мне. Согласен полностью! Поэтому я высказываюсь и от имени многих из них, поскольку получил возможность сделать это публично со страниц этого издания, органично вошедшего в вереницу усилий всей российской и мировой интеллектуальной общественности по увековечению памяти выдающегося государственного и политического деятеля Советского Союза и России, ученого и журналиста, разведчика и дипломата, академика Е.М. Примакова…

Лично я познакомился с Евгением Максимовичем в начале 70-х годов в стенах Института востоковедения, где он и его коллега Ким проводили то, что потом стало уникальным достоянием научно-практической деятельности Примакова под названием «ситуационный анализ». (Кстати, и завершение моей тесной совместной работы с Примаковым произошло в рамках Центра ситуационного анализа ИМЭМО РАН, где Евгений Максимович выступал в качестве научного руководителя, а я – исполнительного директора центра. Теперь это Центр ситуационного анализа Российской академии наук.) Я участвовал в том первом в моей практике ситанализе в Институте востоковедения во время отпуска в Москве и выступал тогда в качестве докладчика по проблеме маоистского движения в индийском штате Западная Бенгалия. Я впервые ощутил в характере Евгения Максимовича то, что мне теоретически представлялось невозможным со стороны ученого, а именно – умение жестко направлять выступление докладчика в строгое временное и тематическое русло, не позволяя лить воду и отнимать время у других участников этого мозгового штурма. Полагаю, что эта черта характера в полной мере проявилась в управлении информационно-аналитическим подразделением Службы внешней разведки, когда он возглавил СВР. Сам приход академика Примакова в разведку на переломном для страны этапе, когда был практически демонтирован прежний Комитет государственной безопасности СССР с соответствующими организационными и людскими издержками, стал весьма неоднозначным событием для кадровых разведчиков, особенно руководящего состава бывшего Первого главного управления КГБ СССР.

Назначать нового руководителя новой разведслужбы новой России первый ее президент Б.Н. Ельцин приехал в Ясенево лично. Собрав руководство в кабинете, где привычно размещался начальник ПГУ, Борис Николаевич положил перед собой две красных папочки и сообщил, что привез проект указа о назначении нового руководителя как на Е.М. Примакова, так и на альтернативную кандидатуру, поскольку, по его данным, гражданский руководитель в лице При макова не у всех разведчиков вызывает прилив энтузиазма. Без дальнейших разъяснений своей собственной позиции Ельцин предложил участникам этого совещания высказать свое мнение относительно руководителя, которого они считали бы наиболее подходящим для личного состава разведки, которой предстоят существенные перемены. Начиная с исполнявшего обязанности первого заместителя начальника разведки – ныне покойного Вячеслава Ивановича Гургенова, первым попросившего слово, – все выступившие на совещании руководители ключевых подразделений бывшего ПГУ единодушно высказались в пользу Евгения Максимовича как своего ожидаемого и уважаемого будущего командира. Борис Николаевич раскрыл одну из папок и своей перьевой ручкой подписал указ, заметив лишь: «Это мое решение, но это и ваше решение», – и поздравил Примакова.

Евгений Максимович привнес в разведку много нового и необычного для военной организации. Да, как я уже отмечал выше, его уважение к дисциплине: дисциплине поведения, дисциплине мысли, дисциплине изложения - никогда не сбивали его на авторитаризм, на стремление диктовать, на то, чтобы любой ценой навязать свое мнение тому, кто мог думать по-другому, видеть другие пути и способы решения возникающих проблем. Поэтому я для себя сделал главный вывод о сути стиля Примакова как руководителя: он руководил, используя не авторитет власти, а власть авторитета, своего личного авторитета, который он зарабатывал в новом коллективе каждодневно, упорно и абсолютно незаметно для окружающих. Для его взаимоотношений с людьми было характерно абсолютно искреннее, если не сказать доверчивое, восприятие любого нового соратника по работе, независимо от того, что и кто мог нашептывать ему об этом работнике за спиной последнего… 

Евгения Максимовича заботило всё, чем живет нормальный сотрудник службы, получавший в начале 90-х годов в виде зарплаты такой минимум, который едва позволял его семье сводить концы с концами…

Внимание Евгения Максимовича распространялось как на цены в нашей столовой, так и на возможность снижения расходов разведки и, соответственно, разведчиков на те или иные продукты питания. Приобретенные по его прямому указанию две фуры-рефрижератора обеспечивали доставку мяса за счет прямых закупок в других регионах России. Женщины-сотрудницы службы были в состоянии по окончании рабочего дня возвращаться домой с пельменями, сделанными в разведке. Но, конечно, главной заботой директора СВР оставалось сохранение жилищного строительства как главного инструмента пополнения разведывательных кадров из-за пределов Москвы и Московской области. Ни о каких ипотеках, ни о каких сертификатах для военнослужащих в тот период и речи не было».